Джин Нодар - История Моего Самоубийства
Нодар Джин
История моего самоубийства
Роман в 100 картинах
1. Люди живут из скуки
Во-первых, я не повесился, а застрелился.
Во-вторых, не из ружья, а из пистолета. Обыкновенного, - который выдают
полицейским. Полицейский не имел к тому никакого отношения: хотя стоял
рядом, я даже не разглядел его лица, - только член. Тоже обыкновенный, -
который выдают британцам: рыжий, как морковка. Орудовал им, правда, так
ловко, что моча била прямо в цель на разрисованной стенке писсуара, - в
цветную трафаретную муху. Когда муха захлебнулась, полицейский пожалел ее и
отвел взгляд к потолку, почему лица его я не видел. По этой же причине он не
разгадал моего плана. Не домочившись, я вздернул на штанах змейку, вырвал у
него из кобуры пистолет, метнулся в кабину, защелкнул дверь и застрелился.
Выстрелил опять же не в голову, как прошелся слух, а в сердце, и поступил
так не потому, будто дорожил им меньше, а потому, что вид разбрызганных по
кафелю мозгов отвратителен даже в воображении.
В-третьих же, - и это главное, - я покончил с собой из личных
соображений, а не из подражания писателю Хемингуэю или философу Шопенгауэру.
Хемингуэй как раз застрелился из ружья, а Шопенгауэр и вовсе не был
самоубийцей, - просто пессимистом, к каковым я себя не относил. Наоборот,
жил в предвосхищении лоторейного выигрыша, причем, - драматично: если бы и
выиграл, то выиграл бы только деньги. Научился этому сам: чтение романов
развило во мне лживость, и когда существование представилось мне
бессмысленным и скучным, я изловчился подчинить его законам художественного
вымысла. Книги попадались разного жанра, и жизнь оказалась многогранной.
Если верить жене, это и толкнуло меня под пулю. Жаловалась, что жил я
чересчур раздробленно, ибо не терпел цельности, а испытав все жанры
существования, испугался его простоты - и застрелился. Божилась, будто ждала
счастливого конца, - как в автобиографии библейского Соломона, которого
считала мудрецом, ибо, убедившись в суетности суеты, он вернулся к радостям
супружества. Смущало ее в Соломоне лишь то, что и вернуло его к семье, -
щедрый ассортимент супруг. На самом деле страха перед цельностью я не
испытывал. Наоборот: если и жил раздробленно, - то одною стороной, то
другою, то третьей, - делал это не из презрения к гармонии, а из отсутствия
достатка, который позволил бы содержать в себе всех составлявших меня людей.
Не умнее объяснил брат, - будто я покончил с собой в результате безработицы:
когда не работаешь, приходится думать, а при этом в голову прокрадываются
мысли, - иногда даже философские, такие, которые уничтожают отличие главного
от неглавного; человек паникует и из страха перед существованием решается на
поступки.
Тоже неправда! Да, если мудрость заключается в пренебрежении неглавным,
я прожил глупую жизнь. Но эта тяга к несущественному, которому, в отличие от
существенного, нет конца, - она и внушила мне страсть не к смерти, а,
наоборот, к неумиранию. Чаще всего я мечтал как раз о неумирании, хотя так
же часто не знал куда деваться от скуки. Впрочем, к бессмертию стремился я
не несмотря на скуку, а именно благодаря ей: люди живут как раз из скуки; а
что еще делать при скуке, как не жить! Кроме того - за долгие годы, изо дня
в день, к жизни привыкаешь, как к курению, и никакая вольная мысль не
способна толкнуть под дуло. Мыслить и существовать - разные вещи, и отвадить
от жизни способна только сама жизнь...
2. Душа, которую Ты вернул мне, чиста
Все началось с беззвучного сна: