Диковский Сергей - Сундук
Сергей Диковский
Сундук
Они познакомились под Ленинградом в 1925 году. Август Карлович Реймер и
Санька Дроздов. Знаменитый мастер фирмы "Цойт" и семнадцатилетний ученик
ФЗУ.
На бумажной фабрике в то время шел монтаж немецкой машины. Ее привезли
в шестидесяти вагонах, ослепительную, громоздкую и многим еще непонятную.
Август Карлович, без которого не обходилась ни одна сборка, ходил по цеху
переполненный достоинством. Увидев Саньку, он бесцеремонно спросил:
- Ты откуда?
- Мы осинские, - сказал Санька, не зная, чему удивляться - двухэтажной
машине или пестрым гетрам, натянутым на могучие икры баварца.
- Я не спрашиваю жительства... Где ты учен? Фэзэу? Ubersetze nicht! Я
буду сам поясняйт.
Он взял ученика за плечо и медленно, точно диктуя, сказал:
- Фэзэу - это школа... Это - fassen, sehen, ubensich! [Понимать,
смотреть, упражняться!] Понятно?
Дальше "васиздасов" Дроздов еще не ушел. Но молчать не хотелось.
- Ну, а как же! - сказал он поспешно. - Конечно, понятно. Честное
слово, понятно!
Лето они провели вместе возле барабанов, медных сеток, массивных
станин, и с каждым днем Санька все больше и больше поражался памяти
Реймера. Немец знал не только, как разместить все десять тысяч деталей. По
скрипам и шорохам Август Карлович угадывал скрытые болезни машин. Он мог
определить дефекты, приложив мизинец к подшипнику, а большой палец к
волосатому уху.
За тридцать лет работы у Цойта этот грузный, медленный в движениях
человек успел объехать полмира. Машины, установленные им в начале столетия
в Канаде, Австралии и Норвегии, жили до сих пор, опустошая леса, превращая
деревья в бесконечную бумажную ленту.
Реймер любил показывать Саньке листы целлюлозы, ленты папиросной и
газетной бумаги, куски искусственного пергамента, шелка, обрезки
бристольского картона. Но интереснее всего был сундук, о содержимом
которого можно было только догадываться. Тяжелый, обитый лакированной
жестью, он был залеплен десятками ярлыков отелей и багажных бюро.
Говорили, что сундук набит монтажными схемами всех цойтовских машин, что
Август Карлович копит уникальные технические книги и атласы.
В те годы многие из технических секретов приходилось угадывать на
ощупь, поэтому содержимое сундука в глазах заводской молодежи разрослось
до гиперболических размеров.
Несколько раз Дроздов разговаривал с Реймером о сундуке, но неизменно
встречал округленные удивлением глаза. За три месяца совместной работы
Август Карлович ни разу не развернул перед учеником монтажную схему, не
объяснил, как читаются синьки. Он нехотя прибегал даже к помощи карандаша,
точно боялся оставить хотя бы тень своих знаний.
Последний разговор был перед отъездом немецких монтажников.
- Август Карлович, - сказал Санька дипломатично, - вот вы по
специальности почти инженер.
Реймер подозрительно покосился, но ничего не сказал. Санька замялся.
- Хорошо бы обменяться опытом, - заметил он нерешительно.
- Прекрасная идея... Дальше.
- А разве непонятно?
Август Карлович усмехнулся.
- Нет. Я догадалься... Любопытство есть стимул в работе для каждый
молодой человек. Так?
- Так.
- Значит, я не могу ничего вам показывайт. Я боюсь лишайт молодой
человек такой ценный стимул.
- А вы не бойтесь.
- Каждый человек должен кушать из свой тарелки, - сказал Август
Карлович наставительно.
...Они расстались зимой 1926 года, и только через несколько лет на имя
Дроздова пришло письмо из Мельбурна.
Саньки на заводе уже не было - конверт переслали в Ленинград студенту
первого к